Проза. Теория. Часть 2

Мы определили, что, по сравнению с Грецией, в Риме красноречие теряет свое практическое значение. Особенно ярко это проявляется после падения республики, когда ситуация напоминает греков в период эллинизма, когда человек оказался внутри огромной державы и уже не способен быстро и эффективно влиять на те или иные решения, в отличие от полиса или республики Рима. Поэтому потеря красноречием своего практического значения приводит к появлению произведений на вымышленные темы. Так появляется художественная прозаическая литература (по англ. fiction – фикшн).

До нас дошли некоторые декламации Квинтилиана или декламации, относящиеся к школе Сенеки. Иногда они переходят из прозы в поэзию. Например, герои Овидия – это, фактически, поэтические переложения таких декламаций. С одной стороны, это послания мифологических героев, с другой стороны, это их речь, написанная стихами. Овидий жалуется, что он не может писать прозой. Все, что он пишет, оказывается стихом. Герои написаны в контексте декламации прозаической литературы. Для Рима это становится стандартом. Однако для республиканского Рима это было не так. Республиканский Рим был ближе к Афинскому красноречию V века, где в центре стояло 2 персонажа. С одной стороны, софист, с другой стороны, логограф, и их красноречие было неразрывно связано с демократическим и народным собранием. Хорошая речь перед большим количеством малокомпетентных людей могла иметь непосредственное практическое действие. В Риме компетенция людей была выше, особенно в послереспубликанское время, но для элиты, которая произносила речи в Сенате, это принцип сохранялся.

Греки-ораторы были всегда профессионалами. Платон и поэты после него пишут различные тексты профессионально. Появляются многочисленные пособия по риторике. В Риме демократия не в греческом понимании. Красноречие в Риме развивается поздно, кроме того, в Риме с I в. до н.э. до I в. н.э. не было тайного голосования. Для общества с клановой и семейной организацией любая открытая пропаганда была обречена на неудачу, т.е. с одной стороны, могли быть речи в Сенате, с другой стороны, это было не совсем то, что в Афинах.

В Риме на специальных сборищах, собраниях, комитетах нельзя было обсуждать вопросы, но был lex rogatio, который придумывал все Законы, а народ голосовал за или против. Помимо комиций, были также и неформальные собрания – контии (Contiones). Но там нельзя было выступать любому, это сравнимо с афинским красноречием, когда мог встать любой и увлечь своей речью окружающих. Человек должен был иметь право на ведение дел с народом, и обычно этим правом владели магистраты. Судебное красноречие в Риме также отличалось от греческого, где в римском суде – сжатом варианте народного собрания – каждый должен был выступать. В Риме был институт патронов и принцип – кто речь придумывает, тот ее и говорит, что привело к большому количеству импровизаций. Таким образом, у римских ораторов на первых порах нет мотивов к совершенствованию и записыванию речей. Писание речей появляется только с появлением суда присяжных. Закон о суде присяжных появился в 80-х гг. н.э.

Реальное красноречие в Риме развивается только в копиях, где в середине II в. до н.э. блистает Катон Старший. Римские сенаторы лишены права на свободное высказывание суждений (есть главные и неглавные сенаторы). Они не могут спонтанно высказаться, но могут отвечать на вопросы консула или принципса. Опрос делается по чинам, и многое решается в закулисье. Если сенатора спросили, и он начал говорить, то делать это он мог сколь угодно долго и о чем угодно. Тит Ливий в своей истории обрисовывает некоторые обсуждения и это, скорее всего, фикция, т.к. полемика могла быть, но спор практически исключен. В центре оказались не столько принятие законов, сколько выборы, поэтому в Риме появляется много речей, посвященных уничтожению противника. И они как раз произносятся на контиях (встречах).

Далее — Проза. Теория. Часть 3